Дорогая Ольга Игоревна!
Очень трудный период был у меня и в моральном, и в физическом плане, поэтому я совершенно исчезла с горизонта для всех, кто мне пишет. Сейчас я, кажется, уже начинаю выходить из состояния жуткой депрессии и пишу Вам одной из первых, т.к. угрызения совести совсем замучали меня.
Уже Эд. Аф не дождался, когда я напишу и отправил сам программки, которые я для Вас регулярно складывала. Весь ноябрь и декабрь посвятила Алешке, который опять сильно заболел, опять ревматизм наступил на его ноги, всю 2-ю четверть он пролежал дома, пока я устраивала его в больницу. 1-го декабря ему на всякий случай решили удалить гланды (...) Операция оказалась тяжелой, мой сын похудел за 2 дня на 6 кг, после больницы вышел в школу и через день – снова tº 38, простудился. Ходил в школу ровно неделю, остался по некоторым предметам н/а (не аттестован – Г.Д.).
А 27 декабря я с ребятами уехала в Пушкинские Горы, где я заранее забронировала гостиницы. 30-го к нам приехал и Эд. Аф. Все было там прекрасно, если бы не морозы 37º – 40º. Музеи пустынны, можно все внимательно осмотреть, ощутить и даже потрогать. Мы, конечно, катались на лыжах, но все это в таком диком темпе, иначе обморозишься. Прошли все положенные километры в Михайловское, Тригорское и Петровское. Так что мальчики хорошо подготовились к «Евгению Онегину».
Всеь январь я работала с заочниками в училище и консерватории, каникул совсем не получилось, и кроме того, я готовилась к собственному концерту, который сыграла 5 февраля. Самочувствие было просто ужасное, держалась только на сне, лекарствах и энтузиазме. Семья моя была совершенно заброшена, дом тоже, а я только много работала и много спала.
Очень рада, что все вытянула, сыграла концерт прилично, играла 3 сонаты для скрипки и ф-но Моцарта, Брамса и 7-ю Бетховена. Пианистически и ансамблево – одни из самых трудных (...)
Сейчас мы с Эд. Аф. уехали на три дня в Репино, в Дом творчества композиторов. У нас тут прекрасные условия: уютный домик со всеми удобствами и роялем, в лесу, на берегу залива, все завалено снегом, безлюдье и тишина. Ходим на лыжах, читаем, работаем, отдыхаем. Я наконец-то могу сесть и написать хотя бы несколько писем.
Ольга Игоревна, мне Зоя Ивановна написала о Вашей мысли по поводу Юры. Я, конечно, очень благодарна Вам обеим за доброту и заботу, но никогда не соглашусь устраивать своего сына какими-то другими способами, кроме его собственного труда. Он вполне в состоянии пойти в 9-й класс, где все учителя сходятся на том, что мальчишки они незаурядные, но очень неуравновешенные, отсюда и неудобные.
Юра сейчас стал вести себя несколько сдержанней, может быть, поумнел. Он, к несчастью, сломал себе 3 февраля руку, сейчас в гипсе по локоть.
Алеша сейчас стал опять много сочинять, пообещали ему силами учеников исполнить его квартет, так он уже неделю трудится над ним без передышки, все что-то переделывает, переписывает (...)
Ольга Игоревна, я с Вами прощаюсь, Вы уж меня извините за мои каракули, но я совершенно отвыкла много писать, избаловалась из-за пишущей машинки. Пишите мне, когда будет у Вас желание и возможность, я всегда рада Вашим письмам (...)
Будьте здоровы, целую Вас. Большой привет Вам от Эд. Аф.
Ваша Г.А.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937